Возвращение мессира. Книга 1-я - Владимир Лисицын

А на чём же вы зарабатываете? – спросил Мессир, сдвинув брови, после предыдущего её ответа.

Ну, у людей огороды. Да мало ли – кто как приспосабливается. Лично я – шью. То есть – портняжничаю.

На дому?

Ну, а где же! Обшиваю своих сельчан. Женщин, конечно.

А налоги платите?

Голицын вонзил свой жуткий взгляд в Мессира. Но Зоя ответила капитану очень даже весело:

Ха-ха, если нам ещё и налоги платить с этих копеек!.. Тогда пусть нас всех и вовсе закроют – забьют досками, крест на крест, как в войну, и напишут: «все ушли на фронт». А сами – улетим куда-нибудь – на Марс.

Анекдот был такой, ещё в Советское время, – встрял Голицын, – собрал председатель колхоза общее собрание колхозников и говорит: «Товарищи, наш колхоз перевыполнил план по сдаче зерна государству, и нам прислали из центра большую премию. Так вот, у кого будут какие предложения – на что нам истратить эту самую премию?» Ну, тут поднялся такой гвалт предложений!.. Кто говорил: «давайте построим детский сад», кто: «школу», кто-то предлагал «поделить эти деньги на всех». В общем, до драки дошло. И только один сидит, и спокойно держит руку вверх – колхозный сторож дед. Кузьма. «Тихо» – крикнул председатель, зазвонив в колокольчик. Собрание смолкло. «Вот, дед Кузьма хочет сказать своё предложение. Он человек старый, с богатым жизненным опытом, послушаем его. Говори дед, что ты предлагаешь?» Дед встал и говорит: «А давайте, на все эти деньги накупим дихты, построим аероплан, и улетим к едрени матери».

Она снисходительно посмеялась, и сказала, – Вот, вот.

Пойду, полюбуюсь видом на море, – всё так же громко сказал Мессир.

Отсюда моря не видать, отсюда, только Дон и видно, – с грустинкой в голосе проговорила она.

А вот мы поглядим, – и с этими словами Мессир вышел вон.

Во флигеле наступила напряжённая тишина.

Голицын зашуршал своей сумкой, открывая её замки, и ища, растерянной рукой, сигареты. Наконец, нашёл. Закурил.

Ну, вот, – сказала она, выйдя из комнаты в сени, и поправляя гребень, у закрученной на затылке, широкой косы, – ваши кровати и готовы. Можете уже и отдыхать.

В тесноте этого флигеля и этих сеней, она возвышалась над ним как гора

Спасибо, – поблагодарил он, боясь поднять на неё свои глаза.

И снова стало тихо. Даже не было слышно их дыханий. Замерло всё вокруг них и в них самих. И в этой нервно-паралитической тишине – пахнуло запахом её тела – это был запах степных трав, распаренных полуденным солнцем, перемешанный с запахом парного молока и женского, эфирно-лёгкого запаха утреннего пота, натомлённого за ночь, в одинокой свежезастеленной постели.

«Нет, она не замужем» – промелькнуло у него в голове.

Вы, Пётр, свои носки забыли здесь – под матрасом. Я их выстирала и сохранила. Заберёте потом. Пойду на стол собирать.

И она вышла. А у него кровь прилила к голове. Ему пришло на память, как он вспомнил об этих носках – потом, по приезде домой. И какой он выдержал скандал от Светланы Николаевны, которой он рассказал об этих дурацких, забытых носках. И как та, заподозрила его в намеренной забывчивости, что он специально забыл свои носки у этой вожделенной до мужского пола, развратной женщины. С чего она черпала свои выводы и насчёт забытых носков, и насчёт вожделенности этой женщины, он тогда понять не мог.

Не было к тому никаких видимых причин. «Всё же у баб есть какое-то особое чутьё» – резюмировал он и, переведя дух, встал, и вышел во двор – на воздух.

Капитан сидел на самом высоком месте двора, возвышаясь над флигелем, у забора, на табурете, нога на ногу, и любовался донскими просторами.

И вдруг вонзились в голову Голицына тысячи острых иголок. И так ясно вспомнился ему тот поздний тёплый летний вечер, когда он сидел вот на этом самом месте, где сидит теперь Мессир. А тогда, рядом с Голицыным сидели Зоя и Светлана Николаевна, и тихо говорили о чём-то друг с другом. Он же – Голицын бездумно смотрел вдаль – в дышащую свежестью темноту бескрайнего задонья. Но потом, он поднял глаза в усеянное звёздами небо, и увидел летящую, среди них, звёздочку. Сначала-то он просто смотрел на неё, как на летящий очень высоко в небе самолёт. Но потом, вдруг, осознал, что скорость-то была необыкновенно быстрой. И не успел он тогда и подумать об этом, как звёздочка та – остановилась, и как бы подморгнув ему, так же быстро полетела дальше, и скрылась, за заборами и домами, что чернели у него за спиной.

Голицын очнулся от воспоминаний, и огляделся.

Мессир сидел на том же месте, и молча любовался задонскими просторами, как ни в чём не бывало.

Хозяйка у своего дома мыла овощи.

Открыв калитку, вошёл боцман, с прошмыгнувшим, впереди него, котом.

О-о! – заорал боцман с порога, – колодец! Какая прелесть. Я страшно хочу пить! Мне во сне снилась колодезная вода!

Это не колодец, – разочаровала его хозяйка.

А что же это? Я же вижу – это колодец.

Да, по форме, это колодец. Но в нём донская вода, набранная туда в ночь на Крещение.

Как это? На какое крещение? – недоумевал боцман.

На Крещение Господне – девятнадцатого января, – пояснила хозяйка, – но вода очень чистая, свежая и холодная, попробуйте.

Голицын уже знал эту историю о воде, и только улыбался, наблюдая за боцманом. Мессир же делал вид, что вообще ничего не слышит. Боцман отложил в сторону, мешающие ему, красные папки, открыл створки «неколодца», с грохотом спустил в его глубину пустое ведро, привязанное верёвкой на круглый брус с рукояткой, и стал обратно крутить рукоятку бруса, наматывая на него верёвку, и таща из глубины полное ведро воды. Вытащив ведро, и расплёскивая из него воду, боцман приложился к нему губами, и стал пить большими жадными глотками.

А-а-а, – довольно зарычал боцман, отпав от ведра, – какая прелесть! – и не долго думая, он окатил себя водой из ведра, как был – в белой сорочке, с головы до ног, – ничего, высохнет. Лето на дворе, – успокоил он всех и самого себя. И снова обратился к хозяйке, – Здрасьте. Будем знакомы – боцман Дуля, – и он поклонился хозяйке. – А вас, простите, как зовут?

Зоя, – ответила та, занимаясь овощами.

Так вот, Зоя, у вас отличная колодезная вода!

Эта вода, из Дона набранная, – снова пояснила ему Зоя.

Не смешите меня. Я старый донской волк и я-то знаю, что такой воды в Дону давно нет.

Так – нет. А на Крещение, она – такая. Вот – на Крещение, мы и нанимаем водовозки, которые, всю ночь и день, закачивают в свои цистерны воду с Дона, и развозят по дворам, заполняя наши земляные цистерны, – подробно описала она боцману всю Крещенскую водную процедуру.

И она весь год вот в такой сохранности и остаётся?! – не унимался тот.

Да, – коротко ответила она.

Вы, боцман, лучше бы помогли Зое, по хозяйству, – раздался издалека голос капитана, – не забывайте, что вы ещё и корабельный кок, на судне Кука, – разбавил он лёгкой шуткой своё указание.

Слушаю, капитан. Всё будет в ажуре, – потирая руки, ответил боцман.

А, куривший у флигеля Голицын, обращаясь к Мессиру, сказал, – А чем вы будете с хозяйкой расплачиваться? Своими фальшивыми купюрами?

Но если нам больше не чем расплатиться, – тонко съязвил ТОТ, – мы найдём нефальшивые деньги. Хотя, все они, в сущности, ничего не стоят. Игры без них нет. – И на этих словах, ОН подал, сидящему перед НИМ, на задних лапах коту, какой-то непонятный знак рукой, с перстнем на безымянном пальце, и кот, мяукнув, с места пустился «вскачь», лихо перепрыгнул забор у калитки, и исчез за ним.

Часа в четыре они сели обедать. Стол накрыли во дворе, за флигелем, в маленьком фруктовом саду, под вишней. Здесь была тень и отсюда, с высоты, хорошо был виден Дон с его низким пологим левым берегом. Козырным блюдом стола был парующий в тарелках, со своим специфическим домашним ароматом, борщ. Огромная эмалированная чашка салата из нарезанных свежих помидоров, огурцов, зелёного лука, присыпанного свежим укропом и петрушкой, и заправленного пахучим подсолнечным маслом, стояла в центре стола. Рядом, лежало блюдо, с горой красных сваренных с высушенным укропом, раков. А с другого края, стояла большущая сковорода полная жаренной румяной картошки, рядом с которой, была такая же большая тарелка с мелкой хорошо прожаренной разнорыбицей. И ко всему этому, хозяйка принесла запотевшую – из холодильника бутылку «Московской» водки, и поставила её в самый центр стола. Бутылку распечатал боцман, который и наполнил стоявшие на столе гранёные стопки. Он же и произнёс первый тост

Ну, за хорошее знакомство и со свиданьицем!

Все чокнулись стопками, и выпили. Кроме Голицына.

А вы, всё также – не пьёте? – спросила Зоя, севшая рядом с Голицыным.

Не пью, – скучно ответил тот.

А ваш борщ – из мозговой косточки? – поинтересовался Мессир.